Сообщений в теме: 138

[faust13]

 Wiktori (07 Ноябрь 2011 - 02:01 ) писал:

А мне хочется вспомнить стихотворение, написанное в 70-ых или 80-ых годах.

Не читал я стихов рассеяно,
Сторонился пустого и броского.
Мне берёзовый дым Есенина
Не мешает любить Маяковского.

Только в сердце калёными искрами,
Непреклоннее и красивей,
С каждым годом сильнее и искреннее
Полыхает любовь к России!

Юрий Ермилин

ах-ха-ха!)) Юра, пять баллов!)
люблю такое, где скрыта лёгкая улыбка.

[faust13]

а это уже из современного, как мне думается....

Однажды я открыл глаза
Увидел свет и правды чистые лучи
Увидел то, что скрыто под рутиной дня
Что заслоняют тучи лжи.
Что выдают нам всем за правду
Что мы хотим понять и оправдать
Мы все лишь принимаем свою карму
Кто не согласен - время умирать.
Внимаем его гласу, смотрим в тьму
Мы принимаем его лик, за лик святого
Мы слышим сказки про счастливую страну
Но видя сумрак, превращаемся в слепого.
Так дальше жить нельзя друзья
Нельзя винить во всем лишь бога
Он не судьба нам, не судья
Нам нужно встать у нового истока.

[vesta]

faust, не узнаю Вас. Почему не в теме? Где Гриша? Не зачёт! Позвольте Вам помочь: я бы последнее четверостишие изменила:
Так дальше жить нельзя друзья
Нельзя винить во всём лишь Бога
Он не судьба нам, не судья
Ликуйте! Гриша - у порога!!!

[Wiktori]

[vikru]

Мало кто знает...

Анна Ахматова

Мне голос был. Он звал утешно.
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный.
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль порожений и обид".
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный слух.

[Aks]

Владимир Набоков

РАССТРЕЛ
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать;
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня!-
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.

Но, сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг! 1927, Берлин

[nessie264]

Владимир Набоков

К России ("Отвяжись, я тебя умоляю!")


Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.

Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.

Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;

обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня,- мой язык.

Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,

дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!

Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд,-
поздно, поздно! - никто не ответит,
и душа никому не простит.

1939, Париж

[nessie264]

Ну и повеселее что-нибудь...

Саша Черный

Kinderbalsam

Высоко над Гейдельбергом,
В тихом горном пансионе
Я живу, как институтка,
Благородно и легко.

С «Голубым крестом» в союзе
Здесь воюют с алкоголем,—
Я же, ради дешевизны,
Им сочувствую вполне.

Ранним утром три служанки
И хозяин и хозяйка
Мучат господа псалмами
С фисгармонией не в тон.

После пения хозяин
Кормит кроликов умильно,
А по пятницам их режет
Под навесом у стены.

Перед кофе не гнусавят,
Но зато перед обедом
Снова бога обижают
Сквернопением в стихах.

На листах вдоль стен столовой
Пламенеют почки пьяниц,
И сердца их и печенки...
Даже портят аппетит!

Но, привыкнув постепенно,
Я смотрю на них с любовью,
С глубочайшим уваженьем
И с сочувственной тоской...

Суп с крыжовником ужасен,
Вермишель с сиропом — тоже,
Но чернила с рыбьим жиром
Всех напитков их вкусней!

Здесь поят сырой водою,
Молочком, цикорным кофе
И кощунственным отваром
Из овса и ячменя.

О, когда на райских клумбах
Подают такую гадость,—
Лучше жидкое железо
Пить с блудницами в аду!

Иногда спускаюсь в город,
Надуваюсь бодрым пивом
И ехидно подымаюсь
Слушать пресные псалмы.

Горячо и запинаясь,
Восхищаюсь их Вильгельмом,—
А печенки грешных пьяниц
Мне моргают со стены...

Так над тихим Гейдельбергом,
В тихом горном пансионе
Я живу, как римский папа,
Свято, праздно и легко.

Вот сейчас я влез в перину
И смотрю в карниз, как ангел:
В чреве томно стонет солод
И бульбулькает вода.

Чу! Внизу опять гнусавят.
Всем друзьям и незнакомым,
Мошкам, птичкам и собачкам
Отпускаю все грехи...1
1907

[vikru]

В.Набоков

Лишь отошла земля родная,
в соленой тьме дохнул норд-ост,
как меч алмазный, обнажая
средь облаков стремнину звезд.

Мою тоску, воспоминанья
клянусь я царственно беречь
с тех пор, как принял герб изгнанья:
на черном поле звездный меч.

[Другой Я]

Мы держались так долго как только могли,
Но туда и сюда и напрочь забыли pin-code.
И теперь скользим, не касаясь земли
И бьемся в стену, хотя с рожденья знаем, где вход.
Но тяжелое время сомнений - пришло и ушло.
Рука славы сгорела, и пепел рассыпан, и смесь
Вылита. И тому, кто тут держит весло
Передайте, что Тайный Узбек уже здесь!

Три старухи в подвале, закутанные в тряпье,
Но прядущие драгоценную нить.
Знают - как знает тот, кто пьет, опершись на копье
И как знают все те, кому нечем и незачем пить:
Раструбите на всю бесконечную степь,
Сквозь горящий туман и мутно-зеленую взвесь,
Добывающим уголь и нежно сажающим хлеб -
Шепните им, что Тайный Узбек уже здесь!

Он - не за, он - не против. Он занят иным, как Басе.
Он не распоряжается ничей судьбой.
Просто там, где он появляется, все
Происходит словно само собой.
Так передайте всем тем, кто долго был выгнут дугой,
Что нет смысла скрывать больше зависть и свинство, и спесь.
И бессмысленно делать вид, что ты кто-то другой -
Когда Тайный Узбек уже здесь!

Даже если нам всем запереться в глухую тюрьму,
Сжечь самолеты, расформировать поезда -
Это вовсе не помешает ему
Переместиться из там, где он есть, к нам сюда.
И, повторяю, что это не повод рыдать и кричать:
Все останется точно таким как все есть.
А те, кто знают в чем дело, знают и будут молчать -
Потому что Тайный Узбек уже здесь.

БГ

Сообщение отредактировал Другой Я: 10 Ноябрь 2011 - 10:02

[vikru]

Почему это мне захотелось закричать: " Мама" и спрятаться?

[vesta]

По кругу ходим или по спирали?
И ещё Саша Чёрный "Жалобы обывателя" 1906 г.

Моя жена - наседка,
Мой сын - увы эсер
Моя сестра - кадетка,
Мой дворник - старовер.

Кухарка - анархистка
Аристократ - свояк
Мамаша - анархистка,
А я - я просто так...

Дочурка - гимназистка
(Всего ей десять лет)
И та социалистка -
Такой уж ныне свет!

От самого рассвета
Сойдутся и визжат -
По мне комедья эта,
Поверьте, сущий ад.

Сестра кричит: "Поправим!"
Сынок кричит: "Снесём!"
Свояк вопит: "Натравим!"
А дворник - "Донесём!"

А милая супруга,
Иссохшая как тень,
Вздыхает, как белуга,
И стонет: "Ах, мигрень!"

Молю тебя, создатель
(совсем я не шучу)
Я русский обыватель -
Я просто жить хочу!

Уйми мою мамашу,
Уйми родную мать!
Не в силах эту кашу
Один я расхлебать.

Она, как анархистка,
Всегда сама начнёт,
За нею гимназистка
И весь домашний скот.

Сестра кричит: "Устроим!"
Свояк вопит: "Плевать!"
Сынок кричит: "Накроем!"
А я кричу: "Молчать!!"

Проклятья посылаю
Родному очагу
И втайне замышляю -
В Америку сбегу!...

Сообщение отредактировал vesta: 11 Ноябрь 2011 - 01:13

[Достоевский]

А не пора ли вспомнить что Достоевскому сегодня 190 лет?
"Бесов" советую перечитать.

[Достоевский]

11.11.2011 10:06
В Омске планируют снести исторические здания, связанные с именем Достоевского

http://www.vesti.ru/...=627665&cid=460

[Достоевский]

Федор Михайлович Достоевский (1821-1881) - один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей, по мнению многих - истинный пророк и провидец.
Пророком Достоевского считали, например, сербский богослов и философ преподобный Иустин (Попович) и американский православный подвижник и духовный писатель иеромонах Серафим (Роуз) Платинский (1982). Так, в своей лекции «Будущее России и конец мира» (1981 г.) иеромонах Серафим говорил: «В XIX веке в России были известны многие пророки, среди них даже миряне, как, например, Достоевский…». Пророками XIX столетия отец Серафим называл также святителя Феофана Затворника и святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Многие великие современники Достоевского называли его пророком. Например, основатель знаменитой Третьяковской галереи П. М. Третьяков в ответ на восторженный отзыв о Достоевском художника И. Н. Крамского писал: «…Это был не только апостол, как верно Вы его назвали, это был пророк, это был всему доброму учитель, это была наша общественная совесть».
Пророк, как известно, это не только предсказатель, провидец, но это прежде всего проповедник и учитель народа. Он учит людей правде, направляет их к Истине, изрекая слово от Бога и являясь таким образом совестью народа, ибо совесть – это глас Божий. Таким и был Достоевский.
Критик и литературовед Ю. И. Селезнев (1939-1984), автор нескольких книг о Достоевском и его творчестве, писал: «Художественное наследие Достоевского нельзя измерять рамками собственно литературной значимости… Прочитав Достоевского, Европа после некоторого оцепенения поняла, что русская литература это больше, чем литература. "Не будем называть их романами, – писал С. Цвейг о творениях Достоевского, – не будем применять к ним эпическую мерку: они давно уже не литература, а какие-то тайные знаки, пророческие звуки… Достоевский… больше, чем поэт, – это – духовное понятие, которое вновь и вновь будет подвергаться истолкованию и осмыслению"…
Немецкий писатель Герман Хессе вообще полагал, что "Достоевский… стоит уже по ту сторону искусства", что, будучи великим художником, он был им все-таки "лишь попутно", ибо он прежде всего – пророк, угадавший исторические судьбы человечества… Роман Достоевского, как особое качество, как определенный способ художественной организации человеческого сознания, и был для писателя формой его страстной проповеди мессианского назначения России».
«Достоевский – отгадчик будущего, – утверждал писатель Ю. В. Трифонов (1925-1981), – Правота его догадок становится ясна не сразу. Проходят десятилетия, вот уже минул век – и, как на фотобумаге, под воздействием бесконечно медленного проявителя (проявителем служит время) проступают знаки и письмена, понятные миру…».
О чем же предсказывал этот пророк?
Достоевский говорил о том, что именно России суждено сказать «слово живой жизни в грядущем человечестве». Идея высокого исторического предназначения России, ее призвания сказать миру свое, истинно «новое Слово», Слово, которое духовно возродит мир, была краеугольным камнем, лежащим в основании всех творческих устремлений Достоевского. Он верил в мессианское назначение России, считал русский народ богоизбранным, народом-богоносцем, призванным нести свет истины другим народам. «Назначение русского человека, – говорил писатель-пророк, – есть безспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским … может быть и значит только … стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите». И это не есть русская национальная гордыня, а возложение русским народом на себя бремени всеобщей, всечеловеческой ответственности, бремени «всемирного боления за всех», по выражению Достоевского.